Кто рассказал детям о музыке?

Сегодня мы отмечаем Международный день защиты детей. Впервые эту дату праздновали в 1950 году. В это время в СССР практиковались интересные и разнообразные формы работы с подрастающим поколением в сфере искусства. Идеи всеобщего музыкального образования, необходимости для каждого человека умения ценить музыку воплотились в уникальные просветительские проекты.

Прежде чем музыкальное произведение прозвучит на сцене, композитор и музыкант-исполнитель с детства осваивают свои профессии, оканчивают музыкальные учебные заведения, совершенствуют мастерство, а слушатель, покупающий билет на концерт, редко прикладывает какие-либо усилия для подготовки к встрече с их творчеством. Такую непропорциональность впервые заметил профессор Московской консерватории, композитор Дмитрий Борисович Кабалевский и решил её исправить. Он стал говорить с детьми о музыке, воспитывая подготовленного слушателя. Найти живой отклик самой сложной аудитории, стать другом и доверенным лицом в мире звуков получилось не сразу, предстоял большой путь трудных поисков ответов на вопросы: «Как заинтересовать детей музыкой?», «Что говорить?» «Как говорить?», «Какую музыку показывать?..»

Кабалевский писал, что первая попытка провести с ребятами разговор о музыке состоялась на праздновании десятилетия пионерского лагеря «Артек» в 1935 году, куда были направлены молодые специалисты: композиторы, художники, писатели, артисты. После нескольких бесед с артековцами он понял необходимость такой работы, был уверен, что все дети, в том числе те, которые не учатся в музыкальной школе, могут воспринимать сложные произведения. При этом он мучительно ощущал свою беспомощность…

Будучи профессиональным композитором, Дмитрий Борисович обладал и важными личностными качествами для работы с детской аудиторией: увлечённостью музыкальным искусством, глубокими знаниями, добротой, свободной выразительной речью, весёлым характером, находчивостью, чувством ответственности и неотступностью от своей цели. «Если вы хотите, чтобы ваши слушатели полюбили музыку, любовь к ней должна жить в вашем собственном сердце; если вы хотите научить их размышлять о музыке, размышляйте вместе с ними, не подменяйте живого движения своей мысли чтением хорошо «отработанного» текста. Если вы хотите, чтобы ваши юные слушатели с охотой шли на ваши беседы и лекции, с нетерпением ждали их, вы сами должны очень любить их, они должны быть потребностью вашей души и вашего ума, независимо от того, входят они или не входят в круг ваших служебных обязанностей», – писал он в книге «Как рассказывать детям о музыке?».

Детство композитора, проходившее в самый разгар революционных событий, было сопряжено с материальными и бытовыми трудностями. В 1918 году семья служащего Дмитрия Клавдиевича Кабалевского переехала из Петрограда в Москву. Квартира, в которой они поселились, не отапливалась. Для занятий музыкой родители взяли напрокат пианино, на котором Митя разучивал гаммы распухшими от холода и недоедания руками. Мальчик занимался с большим упорством: за шесть с половиной лет он окончил музыкальную школу и Музыкальный техникум имени А.Н. Скрябина, причём специально для него в техникуме было открыто композиторское отделение. В 1925 году Кабалевский поступил в Московскую консерваторию сразу на два факультета: фортепианный (в класс А.Б. Гольденвейзера) и композиторский (в класс Н.Я. Мясковского). Параллельно с учёбой началась его педагогическая деятельность в Музыкальном техникуме, позже, с 1932 года, – в Московской консерватории.

Выход к аудитории, состоящей из детей и юношества, среди которых нет учащихся музыкальных школ, – ещё более высокий уровень педагогического мастерства. Как писал сам Кабалевский, минуты первого знакомства очень важны: они решают судьбу всей встречи. Однажды, войдя в зал общеобразовательной школы, где собрались дети младших классов, композитор услышал громкий возглас: «Ну и длинный!..» Вокруг раздались громкие смешки. Дмитрий Борисович остановился и поинтересовался у «виновника», читал ли он книги Сергея Михалкова. Мальчик ответил утвердительно. Тогда композитор рассказал, что Михалков – его друг и такого же высокого роста. Как-то раз поэт поделился с ним, что пишет книгу про «таких, как они». «Как ты думаешь, про какую это книжку он тогда сказал?» – спросил мальчугана Дмитрий Борисович. Имя дяди Стёпы произнесли почти все, кто сидел в зале. Музыкант объяснил, что ко всему, что растёт, тянется кверху, относится слово «высокий», а слово «длинный» применяется к дороге, коридору, линейке. «Человек бывает высоким, но не длинным… А если ты меня назвал длинным, то какой же ты тогда рядом со мной? «Короткий» получается?» – контакт с ребятами был установлен.

Его беседы с детьми о музыке проходили очень живо и предваряли исполнение музыкального произведения лучшими солистами, среди которых были пианисты Белла Давидович, Владимир Ашкенази, Наталия Балк, Любовь Тимофеева; скрипачи Давид Ойстрах, Игорь Безродный; виолончелисты Даниил Шафран, Александр Стогорский и многие другие. Если не было возможности разместить музыкантов, то произведения давались в звукозаписи, причём для каждой аудитории Кабалевский регулировал громкость звучания.

В раскрытии художественных образов Кабалевский опирался на знакомые детям понятия, подчёркивал связь музыки с окружающей жизнью. В его практике были встречи и с незрячими детьми, работа с которыми требовала особого, более скрупулёзного подхода. С такой аудиторией композитор не мог произносить привычные обороты, связанные со зрительным восприятием. На одной такой встрече его сначала охватило сильное волнение и ощущение скованности языка. Но уже через несколько минут он понял, что перед ним дети с тончайшим осязанием и острейшим слухом, разговор перешёл в сферу диспута о «лёгкой» и «серьёзной» музыке, в котором они обнаружили высокий уровень своих музыкальных интересов.

Д.Б. Кабалевский вспоминал, что во время Великой Отечественной войны, в 1941 году, находясь в эвакуации в Свердловске, он работал с детьми, вывезенными из оккупированных фашистами городов, многие из них потеряли родителей. Рано повзрослевшие, они пришли на концерт прямо с работы, лица их были усталые и хмурые. Во время встречи композитор почувствовал, что слова не воспринимаются слушателями, и тогда он попросил музыкантов сыграть «Мелодию» К.В. Глюка из оперы «Орфей и Эвридика». Он увидел, как постепенно оживают их лица, меняются глаза, как свет и красота этой прекрасной музыки согревают их души.

Основные принципы своей системы, многолетний просветительский опыт Кабалевский изложил в книгах «Про трёх китов и про многое другое», «Как рассказывать детям о музыке?», «Воспитание ума и сердца», вышедших в 1970-х годах. К этому времени композитор, которому исполнилось 69 лет, преподавал в обычной образовательной школе. Его педагогическая система «Музыка» была введена по всей стране в начале 1980-х годов.

Дмитрий Борисович Кабалевский стал «главным учителем» для советских детей, они могли запросто прийти к нему на дачу и попросить написать к вечеру новую песню. И композитор сочинял для них песни. Среди самых известных – «Школьные годы» (слова Е. Долматовского), «Наш край» (слова А. Пришельца), «Артековский вальс» (слова В. Викторова), «Песня дружных ребят» (слова Ц. Солодаря). На почтовый адрес московской квартиры композитора приходили тысячи писем со всех уголков страны с подобными просьбами: «Мне хочется, чтобы музыка стала в моей жизни так же необходима, как и книги, без которых я просто не знаю, как жить. Но как это сделать? Научите, пожалуйста!» – писала в письме ученица средней школы № 24 города Ульяновска Нина К.

Композитор сумел достичь главной цели своей работы с детьми – воспитать в них чувство причастности к музыке и искусству в целом, сформировать у них отношение к музыке не как к развлечению, а как к важной части жизни человека. Каждый ребенок был для него полноценным слушателем со своим индивидуальным характером, своими особенностями мышления, своим взглядом на мир. Уважительное и чуткое отношение, вера в их интеллектуальные и духовные силы были основными принципами работы.

В Российском национальном музее музыки хранится личный фонд Д.Б. Кабалевского, в котором собраны музыкальные рукописи, издания его книг, редкие фотографии, фиксирующие основные этапы его нужной и значительной миссии.